Чем закончилась “контрразведывательная” операция?

Не так давно Сокирянським райсудом Черновицкой области было завершено рассмотрение трохлетнего уголовного дела по обвинению трех работников ведомственной охраны энергетического предприятия. Работники охраны следствием УСБУ в Черновицкой области были обвинены в целом ряде преступных действий. В частности, двум руководителям ВОХР было вменено в вину присвоения государственных средств в пользу 3-х лиц в сумме более чем 77 тыс. грн., т.е. в особо-крупных размерах (ч. 4 ст. 191 УК Украины).

Кроме того, обеим руководителям и одному из начальников караулов было выдвинуты обвинения во внесении заведомо неправдивых сведений в официальные документы.

Защиту обвиненных (а со временем – подсудимых) осуществляли автор сайта с коллегами – адвокатами Шойхетом А.М. (пос. Мурованные Куриловцы Винницкой области) и Твердушкиным Д.И. (г. Сокиряны Черновицкой области). Громкое уголовное дело, порожденное подразделением экономической контрразведки СБУ кончилась “пшиком”. И это естественно, так как это дело ничем другим не было с самого начала.

Прежде всего: что случилось и что привело на скамью подсудимых трех заслуженных, уважаемых людей, двое из которых были участниками боевых действий? Что послужило поводом для их обвинения?

Руководители ВОХР, как это им и надлежит, перед началом каждого месяца составляли график дежурств, утверждали его у руководства, а по завершению месяца сдавали в бухгалтерию предприятия табель выхода на работу.

Но график – графиком, а жизнь на месте не стоит. Караульные ВОХРу по тем или иным причинам периодически менялись между собой сменами, что является совершенно нормальным явлением. Безусловно, что все делалось с разрешения руководителей, по согласованным письменным заявлениям. Ежедневно начальниками караулов велись постовые ведомости, где было расписано: кто конкретно из охранников и на котором именно посту нес караульную службу, т.е. отображался фактический выход на службу. Дополнительная фиксация фактического выхода на службу осуществлялась в журналах инструктажей и выдачи оружия.

Все делали руководители правильно, но кое-что делали “как всегда”: табель учета рабочего времени составляли и сдавали в бухгалтерию, в основном, согласно утвержденному графику. И, конечно, вследствие замен, он не совсем совпадал с данными постовых ведомостей. Связано это было в основном с проблемами бухгалтерских компьютерных программ. Вдобавок, в табелях дополнительно отображались (и совершенно обоснованно), как рабочее время, выходы работников ВОХР в их выходные дни на хозяйственные работы по приведению охраняемой территории и служебных помещений в надлежащее состояние, отображались выходы на служебные занятия, на прохождение медицинских профосмотров, и т.п.. Т.е. – все, что не отображалось и не должно было отображаться в постовых ведомостях.

Однако отличия в постовых ведомостях и табелях учета рабочего времени не прошло мимо зорких глаз экономической контрразведки СБУ. Хотя осталось загадкой: при чем здесь контрразведка, хотя бы и экономическая?

С самого начала даже школьнику должно было бы быть понятно, что в целом ни какого ущерба ни предприятию, ни государству от таких замен и даже от неправильного составления табелей не было: вместо одних выходили другие, посты охранялись надлежащим образом, отгулі люди получали за фактически выполненную работу и за отрыв от законных выходных в интересах предприятия.

Однако, контрразведка, получив такую “угрожающую для экономической безопасности государства” информацию, не стала слишком углубляться в детали. Они, с помощью работника КРУ, подытожили часы, когда табеля не совпадали с постовыми ведомостями и возбудили уголовное дело о присвоении денежных средств в особо-купных размерах.

Что интересно, досудебное следствие, в нарушение требований ст.ст. 64 и 132 УПК Украины, даже не потрудилось указать в предъявленном подсудным обвинении ни одной конкретной даты совершения преступных действий и ни одной даты по которой подсудимыми внесено в табеля учета рабочего времени неправдивые сведения, хотя приблизительные даты, т.е. периоды составления табелей были достоверно известны. Следует заметить, что в соответствии с п.п. 2 и 10 Постановления Пленума Верховного суда Украины от 24.10.2003 N8 “О применении законодательства, которое обеспечивает право на защиту в криминальном судопроизводстве”, данное нарушение процессуальных норм относится к существенным нарушениям права обвиняемого на защиту. Кроме того, оно само по себе, говорит о плохом качестве досудебного следствия. И это низкое качество досудебного следствия, как и его нескрываемая предубежденность, ярко проявились во время судебного рассмотрения и окончательно подтвердилась в ходе проведения повторной судебно-бухгалтерской экспертизы, которая окончательно установила, что действиями подсудимых государственному предприятию не было причинено ни какого ущерба.

К тому все шло с самого начала. Как было установлено во время судебного рассмотрения, постовые ведомости работники СБУ забирали с ВОХРа без всякого документального оформления, чем нарушали не только процессуальные нормы, нормы ст. 8 Закона Украины “Об оперативно-розыскной деятельности”, ст. 25 Закона Украины “О службе безопасности Украины”, а также п. 6.9. Приказа Министерства финансов Украины N 88 от 24.05.95 г. “Об утверждении Положения о документальном обеспечении записей в бухгалтерском учете“, согласно которому, “Изъятие первичных документов, учетных регистров, бухгалтерских отчетов и балансов у предприятий, учреждений может быть осуществлено только по постановлениям органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и судов, государственной контрольно-ревизионной и налоговой служб, согласно действующему законодательству Украины. Изъятие оформляется протоколом (актом), копия которого вручается под расписку соответствующему должностному лицу предприятия, учреждения“. И лишь через несколько дней после фактического изъятия работником СБУ руководителям предприятия предоставлялись письма об истребовании документов и акты изъятия. Что происходило с документами в течение тех дней, когда они без документального оформления находились в СБУ осталось загадкой. Досудебное следствие СБУ обвиняло подсудимых во внесении в постовые ведомости неправдивых сведений. Однако, при указанных обстоятельствах был целиком уместным и вопрос: “А не внесенны ли какие-либо изменения в постовые ведомости самыми работниками СБУ?”. Почему бы нет? Ведь если работники СБУ способны на одни нарушения закона, то почему не способны на иные?

Подсудимые больше 3-х лет находились под бременем обвинения в тяжком преступлении – присвоении государственных средств в особо-крупных размерах. В значительной мере этому способствовало то, что ревизия КРУ и судебно-бухгалтерская экспертиза в деле во время досудебного следствия были проведены крайне некачественно, ничего по сути дела не установили и ее результаты были полностью опровергнуты в судебном рассмотрении как повторной экспертизой так и всеми материалами судебного разбирательства. Более того, в экспертном заключении, как и в материалах ревизии выявлено искривление фактических данных: безосновательное внесение в эти материалы неправдивых сведений об отсутствии отдельных работников на работе в то время, когда они фактически были на работе. Чего достойны например данные ревизии (кстати – даже не подписанной в уголовном деле ревизором) и экспертного заключения о том, что 9 октября 2004 г. целая ГЭС якобы вообще не охранялась, что было и является явным бредом. То же самое касается сведений о том. что тот, или иной пост вообще не охранялся по несколько суток, чего также никогда не было и не могло быть в принципе.

В значительной мере, к некачественности ревизии и бухэкспертизы привело то, что подозреваемые (а со временем – обвиняемые) руководители не были допущены работниками СБУ даже к предоставлению объяснений работникам КРУ (а со временем – судебному эксперту), не были допущенные не смотря на неоднократные обращения моего подзащитного. О назначении бухгалтерской экспертизы обвиняемый и его защитник были уведомлены следователям только после ее завершения.

Ни работниками КРУ, ни работники СБУ, которые проводили доследственную проверку, не выясняли причины отсутствия конкретных работников в конкретные дни в постовых ведомостях.

Следователь явно продолжил “контррозведывательную” линию на монтирование уголовного дела из ничего. В судебном рассмотрении были выявлены некоторые протоколы допросов свидетелей, из которых было четко видно, что следователь ставил свидетелям вопросы, в которых уже содержится часть ответа. Т.е. были нарушены требования ст. 167 ГПК Украины. На допросе свидетеля – одного из начальников караулов, тот указал, что 11.04.05 года он был на работе и это отмечено в постовой ведомости, однако его показания во внимание не были приняты. Аналогично было с показами и некоторых других свидетелей.

Даже выводом почерковедческой экспертизы, назначенной следователем, было установлено, что к оформлению ряда табелей учета рабочего времени, включенных в материалы ревизии и экспертизы, подсудимые не имеют никакого отношения. Однако, несмотря на это, суммы по таким табелям следователь включил в обвинение подсудимым.

Следователя это все не интересовало. СБУ уже отчиталось на всех уровнях о “защите” государственных интересов в особо-крупных размерах… Эти обстоятельства и привели к незаконному привлечению подсудимых к уголовной ответственности по ст. 191 УК Украины. И не удивительно, что прокурор во время суда был вынужден отказаться от обвинения по ст. 191 УК.

Однако, у подсудимых оставалась еще одна статья УК – внесение в документы неправдивых сведений. Защита была уверена что в их действиях отсутствуют признаки и этого состава преступления, однако люди устали от трехлетнего давления правоохранительных органов и не признавая свою вину, согласились на прекращение дела в связи с истечением по этой статье сроков давности привлечения к уголовной ответственности.

____________________________________________________________

Публикация – апрель 2010 г.