Цыгане: всем знакомые – незнакомцы (часть ІІІ)

В первой и во второй частях публикаций «Всем знакомые – незнакомцы» была дана общая этнографическая характеристика цыганской нации и рассказано об отдельных этнических подгруппах цыган – «неций». Далее: более детально об особенностях преступлений, совершаемых представителями отдельных цыганских «неций». При этом, пожалуй следует отметить, что подобным образом, особенно в последнее время, действуют не только цыгане, да и цыгане осваивают все новые “профессии”. И все же…

Издавна в народе считалось, что одним из основных «промыслов» цыган является конокрадство. Но склонность к такому виду преступлений свойственна не всем цыганам, а более всего – “русским” цыганам. Гаданием, ворожбой, а ранее и спекуляцией (в т.ч. под прикрытием кооперативов) занимаются цыганки большинства “наций”. Цыгане групп “котляры”, “влахи”, “крымури”, “кэлдэрари” занимаются подделкой изделий под драгоценности, “кишинёвские” и “лавари” предпочитают “ломку” денег (мошенничество с денежными купюрами) и квартирные кражи и т.д.

Прежде всего, требуется осветить цыганское гадание, которое обычно сопутствует попрошайничанию. Обе эти “профессии” требуют значительных навыков, находчивости, красноречия, знания и понимания человеческой психологии, которые вырабатываются у цыганки с младенчества. Известный цыгановед А.П. Баранников так передает рассказ цыганки о гадании: “Выхожу поутру на базар, сажусь возле будки и кричу: “Бабы, идите ко мне, хорошо гадаю!” Подходит баба, побрешу немного, дает пятак”[1].

Иногда гадалка для саморазвлечения, или развлечения своей компании, вместо ворожбы на цыганском языке ругает свою клиентку: “Ну и дурная же ты баба, дура, дурнее нет!”. А та, не понимая, махает головой и радуется – как хорошо цыганка гадает[2]. Или, вот такая фраза, сказанная на цыганском языке старой цыганкой молодой цыганке, начавшей гадать парню, записанная цыганским писателем А. Германо: ” Он без кольца. Наври ему дураку про невесту. Скажи – награда будет от казенного дома. Туся (имя молодой цыганки), сахар бери…”[3] На гадании женская половина цыганской семьи зарабатывает в день сумму, эквивалентную 20-50-ти долларам, а иногда удаётся и во много раз больше.

Представляют значительный интерес, и способы совершения цыганами отдельных видов преступлений. Конечно, описывать все подробности я не буду, дабы не пропагандировать опыт, но некоторые особенности указать можно.

Десятилетиями в прессе обсуждается вопрос, воруют ли цыгане детей. Этнографы чаще всего безоговорочно защищают цыган, считая это вымыслом. Последний громкий процесс по таком случаю на просторах бывшего СССР прошел в Киеве в 1927 году. По делу обвинялась в похищении ребенка цыганская семья Мартюковых, но и они были оправданы за недоказанностью. Процессу уделяла большое внимание пресса, ученые и ими было “убедительно доказано”, что цыгане детей не воруют. Тем не менее, автор этих строк с полной уверенностью может утверждать, что это не так – цыгане детей воруют, да и не очень-то редко. Воруют от грудных детей, до подростков в возрасте 13-14 лет. Цыган чаще привлекают белокурые младенцы. Воруют их они в нескольких целях: во-первых, таких “цыган” лучше использовать при совершении сугубо “цыганских” преступлений – они не так привлекают внимание, не вызывают настороженности у жертв и окружающих людей; во-вторых, род получает, если можно так выразиться, свежую кровь, которая при частом цыганском кровосмешении очень даже не мешает; в-третьих, на каждого ребенка в многодетных семьях органы соцобеспечения выплачивают пособия. Иногда детей воруют цыганки, которые сами по тем, или иным причинам не могут родить ребенка. Воруют, как правило, во время кочевания, вдали от постоянного места жительства. Грудных крадут из колясок около магазинов. В более старшем возрасте детей сманивают к себе или уводят под угрозой убийства. Этим промыслом занимаются, как правило, “лэешь”, “кэлдэрари”, “урсари”. Существует ряд способов, используемых цыганами для документального оформления краденых детей, как своих. Особенно легко цыгане регистрируют похищенных грудных детей. Для этого цыганке достаточно зайти в любой сельсовет и написать заявление, что она сама его недавно родила. В крайнем случае, ещё пара цыганок это подтвердит, а экспертизу назначать все равно никто не будет – нет законных оснований, да и мысли такой ни у кого не возникает. Более того, кочевая жизнь цыган позволяет им зарегистрировать своего собственного ребенка в разных сельсоветах несколько раз под различными именами, получая на них настоящие свидетельства о рождении. Эти документы потом используются для легализации похищенных детей. Этот же способ позволяет цыганам получать больше социальных пособий на несовершеннолетних детей, медали и ордена “Мать-героиня”, да несколько паспортов в различных населенных пунктах каждому своему ребенку по достижении 16-ти лет (их прописывают у родственников). Это даёт значительный эффект, когда цыгана объявляют в розыск за совершение преступления.

Детей, похищенных или сманенных в относительно сознательном возрасте, заставляют присматривать и ухаживать за своими родными малолетними детьми, вести домашнее хозяйство. При малейшей провинности или при попытке к бегству избивают, порой очень жестоко. Иногда продают другим цыганам. Постепенно их обучают способам совершения преступлений.

Только за 1980 год работниками уголовного розыска МВД Молдавии у цыган было выявлено восемь детей нецыганского происхождения. Например, девятилетнюю воспитанницу детдома Свету Ситникову цыгане похитили в сентябре 1979 года в городе Винница. Она вышла с другими девочками на железнодорожную станцию, как она пояснила, смотреть на поезда. Там стояла группа цыган. Они видимо сразу поняли по одежде и поведению девочек, что они детдомовские, схватили Свету и держали до прихода поезда в который её и посадили. Света рассказала потом в милиции: “Я кричала, вырывалась, но никто не вмешивался. Меня привезли в город Сороки и продали в услужение старой цыганке Софии за десять ковров. Я несколько раз пыталась убежать, но меня ловили и сильно били. Вставала я утром в 5-6 часов, кормила поросят, птицу. Если цыплята умирали, то ругали, били”.

10 августа 1980 года в молдавском городе Сороки была похищена тринадцатилетняя Валя Сувак. Приехав из села, где она проживает, в город, Валя встретила двух девушек, одна из которых была цыганкой по имени Юда (её называли ещё и Розой). Девушки предложили Вале пойти с ними к цыганам, обещали золотые сережки, говорили, что питаться Валя будет исключительно в ресторане. При этом девушка нецыганской внешности подтвердила эти слова, сказала, что уже 2 года живет с цыганами и не жалеет. Когда Валя отказалась, её, угрожая ножом, увели насильно, переодели в цыганскую одежду и в этот же день с другими цыганами увезли на поезде в Россию. Валя была с цыганами в Уфе, Казани, Ульяновске, Свердловске. Носила мешки с коврами, присматривала за маленьким ребенком Розы. Если ребенок плакал, или Валя уходила без разрешения в туалет, её били. В одном из посёлков познакомилась с двумя местными девушками. Валю выручила проводница вагона, спрятав её у себя в купе и вызвав милицию.

Это – о том, что происходило при советской власти, когда и вопросы воспитания детей стояли на строгом контроле да и цыган контролировали достаточно, может даже слишком строго. В наше время, когда детская безнадзорность уже практически достигла послевоенного уровня и скоро достигнет уровня, который был после окончания гражданской войны, масштабы использования цыганами чужих детей даже трудно себе представить. Например, в 2002-м году МВД России провело спецоперацию “Табор”, направленную (официально) на пресечение эксплуатации цыганами несовершеннолетних детей. Как сообщил по завершению операции заместитель министра внутренних дел РФ А. Чекалин, работниками милиции было достоверно установлено, “цыгане заставляют детей заниматься бродяжничеством, попрошайничеством и мошенничеством, используют их в своих корыстных целях”. По его словам, в ходе операции выяснилось, что при цыганах находились 2143 ребенка в возрасте до семи лет и 2274 – в возрасте от семи до шестнадцати лет. В том числе были обнаружены 107 детей в возрасте до семи лет и 114 детей в возрасте от семи до шестнадцати, “происхождение которых цыгане объяснить не смогли”. Это говорит о том, что дети были взяты внаем, либо куплены у других лиц для совершения правонарушений, пояснил замминистра. По его данным, в своих корыстных целях детей использовали 1213 цыган. Кстати, Чекалин также сообщил, что в ходе операции было обнаружено 56,5 кг. наркотических веществ, 275 единиц оружия и 1823 патронов к нему, задержано 116 преступников, находившихся в розыске[4].

Однако, случаи привлечения цыган к ответственности за хищение детей крайне редки. Мне лично приходилось разговаривать с несколькими молодыми цыганами и цыганками, которые сами рассказывали, что в возрасте 5-7-ми лет их украли у нецыган. Они помнили этот факт, но родителей своих вспоминали очень смутно, при чем никто из них не знал фамилий родителей (в лучшем случае – имя), где это произошло – новые родители им не говорили. Официальные показания они давать отказывались, так как и не представляют себе жизни вне цыганского общества, никаких претензий к вырастившим их похитителям не имеют. Те же, которых похитили в грудном возрасте, даже и не знают о своём нецыганском происхождении до взрослого возраста, а то и вовсе не узнают никогда. Иногда удавалось установить родителей и вернуть ребенка, но доказать причастность конкретной цыганки к краже все равно редко удавалось. Да и возвращенный ребенок, привыкший к свободной цыганской жизни, уже не хотел жить с родными и зачастую опять сбегал к цыганам. Заместитель министра ВД РФ не сообщил, был ли кто-то привлечен за эксплуатацию детей к ответственности. Я же смею высказать свое уверенное мнение: вряд ли… А судя по известным мне публикациям, а так же данным, которые я получил от ряда действующих работников МВД России и Украины, даже происхождение многих детей установить не удалось.

Совершению этих преступлений в значительной мере способствует равнодушие окружающих и безответственно отношение многих работников милиции. Цыгане привозят из поездок детей. Об этом довольно быстро узнают соседи – нецыгане и участковые инспектора. Однако, работники милиции во многих случаях удовлетворяются объяснением, что ребенка добровольно отдала цыганам мать, оставляют их в покое, не проверяя по ориентировкам о без вести пропавших. К тому же в наше время уже нет централизованных по СНГ учетов пропавших граждан, ориентировки из бывших союзных республик не поступают, а милицию, в первую очередь – участковых, цыгане никогда “не обходят вниманием”.

Одним из наиболее характерных, можно сказать – знаменитых, цыганских преступлений является скотокрадство, в том числе конокрадство. Цыгане могут красть лошадей в любое время года, но в зависимости от сезона меняется способ совершения преступления. Летом лошадей крадут в основном с пастбищ в первой половине ночи, чтобы успеть до рассвета уйти подальше от места совершения преступления. В краже обычно участвует группа цыган, зачастую вооруженная пистолетами, обрезами, ножами. Днем лошадей прячут в лесах, рощах, оврагах, а сами отъезжают на некоторое расстояние и отдыхают – “бьют днёвку”. При чем, один из цыган издали наблюдает за лошадьми на случай их обнаружения. Если похищенные кони обнаружены милицией или гражданами, то цыгане скрываются. Перегоняют лошадей по определенным маршрутам и по определенному “графику” движения, которые не меняются годами[5]. Даже, если цыгане совершают кражу вдали от установленного маршрута, то всё-равно они обязательно выходят на него. Если лошадей перегоняют к месту своего жительства, или длительной стоянки табора, то оставляют их на пастбище, недалеко от дома и наблюдают. Доказать их причастность к краже в этом случае очень трудно, даже, если лошади будут обнаружены милицией. Но зачастую, на ночь они загоняют лошадей во двор, или на конюшню.

Зимой кражи лошадей совершаются в основном с полуночи до двух часов ночи из конюшен. Если есть сторож, то его закрывают в помещении, или связывают. “Сибирские” цыгане могут при этом пойти и на убийство. В некоторых случаях они даже заманивают с этой целью в укромные места проезжающих[6]. Совершая зимой кражи лошадей, цыгане обычно забирают и сбрую. Стараются отъехать за период темноты подальше. Днем отсиживаются в окраинных домах деревень и сел. Хозяевам показывают заранее подготовленные поддельные документы на лошадей, а ночные передвижения объясняют желанием обойти карантинные посты. Цыгане стараются останавливаться у не зажиточных людей, склонных к злоупотреблению спиртным, угощая их водкой. Лошадей держат в конюшнях и сараях, а при опасности выгоняют на улицу. Чтобы лошадь не ржала в конюшне, ей сдавливают удилами нижнюю челюсть. Для маскировки лошадей иногда меняют им масть, обесцвечивая перекисью водорода или горячей тряпкой. Если воруют не лошадей, а коров, то могут изменить им форму рогов. Для этого нагревают в печи до высокой температуры хлеб, надевают его на рог животного. Он становится мягким, легко меняет форму и, остывая, затвердевает. Литовские цыгане при совершении краж скота имитируют следы волчьих лап.

Следует заметить, что цыгане к своему месту жительства похищенный скот перегоняют редко. В основном, они гонят его сразу к месту сбыта. В последние два десятилетия распространилось транспортирование похищенного скота в авторефрижераторах, в прочих автофургонах. Дно кузова устилают толстым слоем соломы, машина зачастую пломбируется. Однако можно определить, что там находится животное, по покачиванию рессор в момент остановки[7]. В фургоне вместе с лошадью могут находиться и сами похитители. При задержании они могут оказать вооруженное сопротивление. Изредка для перевозки похищенного скота используется железнодорожный транспорт. Вагоны им предоставляют за взятки. Мелкий скот перевозят даже в легковых автомашинах. Например, в “Жигулях” цыгане умудряются перевозить корову средних размеров. Для того, чтобы заставить животное влезть в машину, из которой заранее убраны пассажирские сидения, цыган хватает корову плоскогубцами за губу и тянет. Таким же образом животное выходит из машины.

Сбывают скот в живом или в забитом виде, как правило, одним и тем же перекупщикам, которые прекрасно знают его криминальное происхождение. Если скупщиком краденого является цыган, то продающий обязан сообщить покупателю место кражи, чтобы тот не повез ворованное в ту местность на продажу. В противном случае, если лошадь будет у скупщика изъята, последний по цыганским законам имеет право забрать у продавца любые ценности. Иногда воры сами продают похищенный скот в населенных пунктах и на рынках без посредников.

При продаже лошадей используют поддельные документы, или настоящие, выданные им на ранее реализованных неворованных лошадей. Также получают документы или их бланки за взятки у ветработников, в кооперативах, сельхозпредприятиях. Если справку заполняют после совершения преступления, то видно, что текст написан поверх печати[8]. Для повышения продажной цены лошади цыгане умеют скрывать недостатки животного. При чем зачастую, используют для этого очень жестокие способы. Наиболее применяемый способ “омоложения” – помещение морды лошади в кипяток. Зубы животного при этом получают более “молодой” оттенок, а сама лошадь “молодеет” от страха и боли. На зубах старой лошади иногда нарезают желобки. Для более бодрого вида коня, его поят вином. Для создания иллюзии упитанности накачивают животное водой. Во время торга цыгане активно действуют на психологию покупателя (а если сами покупают лошадь – то на продавца) своим красноречием и артистизмом. Иногда для этого сговариваются с сообщником – нецыганом, который в то время, когда идет торг, проходит “случайно” мимо и начинает расхваливать продаваемую лошадь[9].

С конокрадством неразрывно связано еще одно очень древнее, относительно легальное занятие цыган – продажа и мена лошадей. Об этом цыганском занятии я уже кратко упоминал. Лошадей покупают там, где они дешевле, перегоняют туда, где они дороже и продают. В поисках лошадей цыгане уезжали на расстояния в 300-500 и более километров от места жительства. Некоторая осведомленность в области ветеринарии позволяла им вылечить несерьезно заболевшую лошадь за плату, подлечить купленную за бесценок больную лошадь, скрыть ее возраст и недостатки, продать ее, как здоровую и молодую, подороже. Особенно этот промысел был развит в местностях со специфически повышенным спросом на лошадей – там, где конину употребляют в пищу: Башкирия, Татария, южная Сибирь, юг Урала[10].

Классически описывает подобный случай некто Сбоев В.А.: “Один из цыган подвел ко мне чудную лошадь и предложил мне купить ее за весьма незначительную сумму, судя по ее видимой доброте. Я поехал на ней верхом; но не доехав до Столбищ, лошадь пала. …ветеринарный врач объяснил, что она пала от пьянства. Выходит, что мой почтенный продавец влил в лошадь полштофа вина, и таким образом, наборзив старое животное, обманул меня”[11]. Хочу заметить, что несмотря на то, что со времени этой публикации прошло уже более полутора столетий, ничего не изменилось…

Большинство сибирских и “иностранных”, то есть “нерусских” цыган (мужчины и женщины) занимаются мошенничеством, называемым “ломка денег”: получив от продавца не дорогостоящую покупку, преступник расплачивается крупной купюрой, а сдачу держит в руке, на глазах у будущего потерпевшего. Затем он несколько раз просит заменить товар, а потом отказывается от приобретения, возвращает покупку и сдачу, забирает свою купюру и уходит. Но он успевает вынуть из пачки сдачи несколько бумажек, а зачастую загибает остальные купюры пополам, для создания видимости толщины пачки. В последние годы цыгане стали применять этот способ при размене валюты. Сначала “клиенту” дают взамен валюты настоящие деньги, но какую-то сумму не додают. Покупатель, пересчитав, говорит о недостаче. Цыган, изображая удивление, берет деньги обратно, на глазах у жертвы пересчитывает, соглашается с фактом недостачи и, держа всю пачку денег в одной руке на глазах у покупателя, второй рукой достает из кармана штанов недостающую купюру, вставляет в пачку и передает потерпевшему. Однако, когда он пересчитывал деньги второй раз, он уже “заломал” несколько купюр и незаметно спрятал их в руке, которой потом достал одну недостающую купюру из кармана, оставив вместо нее в кармане несколько других на гораздо большую сумму. Заметить манипуляции невозможно, даже зная способ и внимательно наблюдая за руками мошенника. Надо только получая деньги в последний раз, вновь их сразу же пересчитать. Кстати, этот способ у цыган переняли и преступники других национальностей.

Цыганки часто занимаются “запаркой”: мошенница держит купюру на виду, иногда даже пропуская свою очередь, словно бы кого-то поджидает, заговаривает продавца и окружающих, выбирает покупку, но деньги незаметно прячет, делая вид что отдала их продавцу. Набрав покупок, а иногда и получив сдачу, уходят.

Среди цыганок группы серви распространено мошенничество с “куклой”, которое они называют “пак”. Они заранее готовят денежную “куклу” из пачки бумаги с настоящими купюрами с обеих сторон. Договорившись с продавцом дорогостоящего товара о покупке, цыганка медленно отсчитывает ему на глазах необходимую сумму настоящими деньгами, завязывает, как правило, в носовой платок и отдает продавцу. Затем, “раздумав”, забирает платок с деньгами назад, но тут же еще раз “передумав”, возвращает обратно продавцу. Конечно, второй раз она передает уже “куклу”, а настоящие деньги незаметно исчезают в многочисленных складках цыганской одежды. Впрочем, многие мошенницы бывают совершенно не похожи на цыганок, как внешне, так и по одежде. При мошенничестве с покупкой очень дорогих товаров, например, таких как автомашина, лошадь, дом участвуют и мужчины.

Многим в общих чертах известен способ “обморачивания”: избрав жертву и, по возможности, собрав о ней некоторые сведения, цыганка выслеживает её, предлагает погадать (очень часто потерпевшими становятся торговые работники), старается заинтересовать своей прозорливостью. Зачастую цыганки и совсем не знают жертву. Сначала гадает на руке, сообщает о человеке, которому начала гадать, сведения о его характере, наклонностях, которые каждый человек считает сугубо личными, но фактически они подходят каждому. В результате прекрасно развитого психологического чутья цыганка по ходу разговора прекрасно ориентируется в направлении своих предсказаний по мало заметной реакции жертвы на каждое слово гадальщицы. Если видит на лице “обрабатываемого” отображение равнодушия или сомнения, то она тут же меняет направление разговора. А если чувствует, что попала в уязвимое место, то начинает применять дополнительные приёмы (гадание на воде, химикатах, животных и т.п.). “Заморочив” жертву, гадальщица переходит к гаданию на деньгах или драгоценностях. Сначала берёт мало и возвращает, затем берёт больше и вновь возвращает, в конечном счёте берёт ещё больше и, обещая отдать потом, исчезает. В практике автора был случай, когда цыганка взялась гадать молодой женщине, собиравшейся через пару недель выходить замуж. Цыганка начала гадать на судьбу по руке, потом перешла на гадание на деньгах, на золотых изделиях, постепенно забирая всё это у потерпевшей. На её глазах все ценности на общую сумму около 700 советских рублей растворялись у мошенницы в руках. Более того, преступница отправила женщину домой (она жила недалеко) за находившимися там деньгами, сказав, что их для гадания про удачность предстоящего брака нужно гораздо больше. Сама издали следила за жертвой. Потерпевшая послушно сходила домой и принесла все имевшиеся там деньги – около 300 рублей. Но цыганка и на этом не успокоилась. Она играла с будущей невестой, как кошка с мышкой. Узнавши от потерпевшей во время гадания, что у неё есть деньги на сберкнижке – около 2000 рублей, преступница послала её и туда. Несмотря на то что в сберкассе как раз начался перерыв, потерпевшая послушно дождалась его окончания. Но видимо какие-то сдерживающие инстинкты у неё сохранились и она сняла со счёта только половину суммы – 1000 рублей, которые вновь отнесла к ожидавшей её цыганке. Та не стала больше искушать судьбу и скрылась. Потерпевшая пришла в милицию только на второй день.

Это мошенничество может перерасти в ограбление, когда группа цыганок, заполучив в руки одной из преступниц ценную вещь или деньги, тут же на глазах жертвы передает похищенное другой цыганке, та уходит, а остальные задерживают потерпевшую или потерпевшего, поднимая шум, размахивая руками и хватая “клиента”, бесстыдно задирая свои юбки. При этом они могут еще сорвать с руки потерпевшего часы, золотую цепочку, перстень, вырвать сумочку. Тем не менее, квалифицированные мошенницы считают позором для себя “работать” столь грубо.

У молодых мужчин-цыган есть свой вариант “обморачивания”: знакомясь с девушками – нецыганками, они могут, как бы шутя, снять с них какую-то ценную вещь – ту же цепочку, якобы в залог следующей встречи, а затем продают, или оставляют себе. На следующую встречу, конечно, не являются. Этот способ тоже часто перерастает в ограбление. Когда девушка не соглашается оставить ценность в залог, то ее просто забирают. При этом, иногда могут и ударить потерпевшую для убедительности.

“Лаварки”, “влашки”, “кишинёвские” цыганки совершают квартирные кражи, попадая в квартиру под различными предлогами (перепеленать ребёнка, попить воды, оказать помощь плохо почувствовавшей себя подруге). Стоит открывшему дверь отойти от неё, как в квартиру вваливается толпа цыганок. Если людей в квартире мало, то начинают бегать по квартире, приставать с гаданием, просьбами, предлагают что-либо купить, проникают во все комнаты, кладовки, создавая у хозяев нервозность. Всё это служит ширмой для действий наиболее искусной воровки “чорни”, которая хорошо владеет отмычками, и быстро определяет по поведению хозяев, где лежат ценности. Дав знак отвлечь потерпевших от этого места, чорни совершает кражу и группа уходит. Чорни обычно бывают маленького роста, ведут себя очень незаметно, так, что потерпевшие её даже не замечают, и на следствии не дают о ней никаких показаний. В некоторых случаях они входят в квартиру и уходят из неё под юбкой более рослой цыганки. Каждая преступная группа очень дорожит чорней. Без неё “шайка” может распасться. Когда цыганки чувствуют, что чорни могут разоблачить, то сразу же соглашаются на возмещение ущерба, говоря при этом, что они сами потом “узнают, кто совершил кражу и взыщут с них ущерб”[12]. Работники милиции, понимая сложность и даже невозможность доказывания вины, почти всегда соглашаются на подобный компромисс и отпускают цыган с миром после выплаты компенсации потерпевшим. Кражу при этом не регистрируют. Преступницы, конечно, продолжают совершать преступления. По цыганскому закону, всё, что украла чорни делит между цыганками её муж, который, как правило, является вайдой. Кражи с чорни совершаются цыганами только в период кочевания, вдали от постоянного места жительства. О том, что кражи могут произойти в ближайшее время может свидетельствовать тот факт, что вайда, другие мужчины и цыганки остаются на вокзале, где живут порой по несколько дней, ожидая воровские группы, чтобы уехать немедленно после их возвращения[13].

Кстати, очень эффективно иногда использовались цыганки чорни работниками милиции для обысков в квартирах преступников. Присутствуя в качестве понятой, чорни мгновенно по поведению хозяев определяет местонахождение скрываемых обыскиваемыми ценностей или иных предметов. Конечно, она никогда не согласиться на участие в качестве “эксперта” в таком следственном мероприятии, если оно производится у цыган.

При совершении краж из домов, магазинов, складов, других помещений, цыгане-мужчины тщательно изучают местность, пути отхода. Стараются это делать подальше от места своего проживания, как правило, в других областях. Непосредственно перед совершением преступления выезжают к намеченному месту сбора группами от 2-х до 7-ми человек на попутных машинах, велосипедах, или поездами, автобусами. Для маскировки берут с собой удочки. Известен даже случай, когда цыган с портфелем в руках высматривал подходы к магазинам, из которых потом совершали кражи. Собравшись в обусловленных местах, в каком-либо населенном пункте похищают лошадей, телеги или сани, угоняют автомашины и мотоциклы, на которых переезжают из одного района в другой, обворовывая магазины и квартиры. Забирают оттуда всё что попадается[14]. Очень любят воровать подушки, перины, ложки. Часто используют проламывание стены бревном или выбивают оконные рамы. Если дома есть хозяева, или в магазинах сторожа, то их могут связать, избить или даже убить, то есть совершают уже разбойное нападение. Иногда в домах и сараях соседей потерпевших заранее похищают различные инструменты, металлические предметы, используют их во время совершения преступления для взломов и насильственных действий, после чего оставляют их на месте преступления, или подбрасывают назад хозяину, чтобы потом навлечь на него подозрение и соответственно отвлечь милицию от поиска цыган[15].

При совершении насильственных преступлений, боясь “засветиться”, цыгане очень часто используют холодное и огнестрельное оружие, применяют жестокие способы расправы над жертвой, такие как повешение, утопление и другие. К примеру, 17 января 1973 г. в Утенском районе Литвы возле шоссейной дороги в хлеву своей усадьбы были задушены престарелые супруги Сергедасы, дом ограблен. Это преступление совершили псковские цыгане Цыбульский, Алексеев и его сожительница Николаева. Аналогичное убийство они совершили в Псковской области. В ночь на 8 декабря 1978 года в деревне Скирдяны Вильнюсского района “залётные” цыгане, приехавшие на такси, зарубили топором супругов Лукшявичусов, забрали ценные вещи и скрылись. Во многих случаях женщин перед убийством насилуют. Такие преступления совершались не только в Прибалтике, но и практически по всему Союзу. В период с 1948 по 1961 год группа из 19-ти цыган на территории Пензенской, Тамбовской, Саратовской и некоторых других областей России совершили более 140 разбойных нападений и краж государственного, общественного и личного имущества. При попытках задержания, предпринимаемых гражданами, скрывались отстреливаясь.

После завершения “рейда”, лошадей отпускают на волю или топят, машины и сани или сжигают, или опять же топят. Похищенное прячут в лесных тайниках, сами тоже некоторое время скрываются в лесах и возвращаются только после выяснения обстановки через своих жен. Похищенное после возвращения распродают на рынках других населенных пунктов, иногда вывозя его на значительные расстояния железнодорожным транспортом[16].

В 80-х годах количество подобных “жестких” преступлений уменьшилось, хотя, конечно, следует учитывать, что мы можем пользоваться только теми фактами, по которым преступления раскрыты, или по крайней мере, известно, что они совершены цыганами. В 90-х годах количество цыганских разбоев опять увеличилось, особенно в России.

Для цыган всех этнических групп характерно такое преступление, как незаконное хранение и ношение оружия. Оружием стремится обладать каждый уважающий себя цыган. Ранее основным цыганским оружием, кроме обязательного ножа, было охотничье ружьё или его обрез. В городе Сороки (Молдавия) в советские времена ежегодно изымалось у цыган до 30-ти незаконно хранившихся ружей. Сколько их было всего – никому не известно. Сейчас, в период значительной распространенности оружия, в большом ходу пистолеты и автоматы. Каждый пятый привлечённый к уголовной ответственности за совершение какого-либо преступления цыган имеет дополнительную статью за огнестрельное или холодное оружие[17]. Это всё при том, что в большинстве случаев оружие и орудия взлома мужчины с собой не носят и не возят. Их к месту преступления заранее доставляют женщины под своей одеждой.

Для краж, совершаемых цыганами, кроме денег, ювелирных изделий, характерно хищение таких предметов, как вилки, ложки, ножи и особенно подушки и перины. Похищают также одежду, продукты питания. Похищенное оставляют себе, продают, или отправляют родственникам почтовыми, автобусными и железнодорожными (через проводников и водителей) посылками в другие регионы. Родственники присылают взамен похищенное ими.

Нередко цыганки, а иногда и мужчины, при чем с самого малолетнего возраста, совершают группами карманные кражи в местах большого скопления людей, создавая толчею вокруг жертвы, или в одиночку. Отдельные умельцы могут вытащить кошелек на ходу на пустой улице и жертва ничего не заметит. “Кишиневские” цыганки используют для совершения краж лезвия безопасных бритв, вставленные в тюбик с губной помадой, разрезая им карманы и сумочки. Карманников милиция ловит гораздо чаще, чем других, так как отловом занимаются в основном специализированные милицейские группы, а принципы совершения этого вида преступления одинаковы для всех национальностей. Большую сложность составляет тот факт, что такими кражами занимается масса цыганят в возрасте до 14-ти лет, не подлежащих по закону уголовной ответственности и даже задерживая вора, приходилось отказывать по факту кражи в возбуждении уголовного дела и отпускать его домой. Одного из таких малолетних преступников по кличке “Блинчик” мы ловили около сотни раз на фактах совершения краж и мелких грабежей. Он занимался этим, приблизительно с 7-ми лет. Поэтому, когда ему исполнилось 14 лет, его день рождения, в какой-то мере, праздновал весь уголовный розыск. Задержали Блинчика с поличным на очередной краже буквально через неделю после этого “криминального юбилея”. Он получил несколько лет лишения свободы в колонии для несовершеннолетних.

В тех же случаях, когда вор не задержан с кошельком, или другой похищенной из кармана или сумочки вещью в руке, доказать его причастность к краже не возможно. Многие такие кражи не заявляют сами потерпевшие, а большинство из заявленных милиция просто не регистрирует – раскрыть не возможно, а за процент раскрываемости спросят. Во многих случаях мы находили выход в тех ситуациях, когда потерпевшая (как правило, это женщины) видела и могла хотя бы частично описать крутившихся около неё цыганок, или цыганят. Прекрасно зная цыган-карманников (их было немного), мы со стопроцентной уверенностью “вычисляли” их по приметам, выводили на опознание заявительнице. Особенно важна была уверенность в словах заявителя, потому что если карманник улавливал в голосе тень сомнения, то всё было даром. Поэтому, заявительницу очень тщательно инструктировали. Конечно, в совершении преступления карманник все равно не признавался, а если бы и признался, то для суда это не было бы достаточным доказательством. Но после “опознания”, если потерпевшая воришку опознавала, того держали в милиции, пока перед райотделом не соберется куча цыганок. Следует отметить, что до этого события не проходило много времени. Одну из пришедших цыганок допускали к задержанному, он подтверждал ей, что опознан и цыгане сами возмещали ущерб заявительнице, после чего вор уходил домой и в следующее воскресенье, а то и прямо тут же шел опять воровать. Иногда так же поступали и в случаях совершения цыганами краж мелкого скота и птицы. Мягко говоря, это было не совсем законно, но других реальных вариантов возмещения ущерба потерпевшим по таким преступлениям, к сожалению, практически не было.

Для котляров, как уже говорилось, наиболее характерным было совершение незаконных золотовалютных операций. Золото и изделия из него котляры приобретают с целью перепродажи и, как я уже писал, для накопления богатств. Цыган иных племен, с которыми состоят в браке, зачастую используют для доставки золотовалютных ценностей к месту сделки. В период сделок цыгане выступают под кличками. К каждой сделке тщательно готовятся. Распределяются роли каждого из членов преступной группы. Общение между организаторами и исполнителями на некоторое время прекращается, проводятся перепроверки с целью выявления наблюдения со стороны милиции (входят в одну дверь автобуса и выходят в другую на той же остановке, просматривают улицы в витрины магазинов, роняют предметы и осматриваются, устанавливают контрнаблюдение, то есть слежку за работниками милиции, которые могут заниматься их выявлением и разоблачением). Скрывают предстоящий отъезд, а выехав, медленно передвигаются от селения к селению, говоря всем, что отправились в гости. В пути незаметно получают золото и валюту для доставки к месту сбыта[18]. Одним из основных источников валюты и золота – это их контрабандный ввоз из-за границы. За границу выезжают в основном зимой, что позволяет перевозить больше ценностей в одежде. Расчет организаторов с исполнителями – золотыми монетами, в зависимости от “вложенного труда”[19].

Занимающиеся этим же промыслом лавари, часто ввозят из-за границы золотые монеты иностранной чеканки и меняют их у котляров на золотые царские червонцы, которые продают под видом наследства[20].

Котляров и лаварей очень трудно разоблачить. Привлеченные к сотрудничеству милицией и органами госбезопасности цыгане, как правило, врут, двурушничают, сами участвуют в незаконных операциях, нередко используя связь с правоохранительными органами в своих целях. Если цыганам грозит разоблачение, то они прячут золото в тайниках. Места хранения периодически проверяются, часто охраняются “цепочкой” – старики и дети рассаживаются в пределах прямой видимости и наблюдают за местом хранения[21].

Ранее очень распространенным среди цыган преступлением была спекуляция. Цыгане очень тонко чувствуют конъюнктуру рынка и мгновенно в ней ориентируются, перестраиваясь на новые виды товаров. Особенно это было характерно для сбыта цыганами дефицитных товаров: от ковров до дрожжей и обувного крема. Иногда цыгане искусственно создавали дефицит товаров в определенной местности, скупая его “подчистую”. Перед скупкой товаров цыгане договаривались с родственниками и соседями и те, в случае задержания спекулянтов, подтверждали, что давали задержанному заказы на приобретение данных товаров, или что это все подарки на свадьбу, крестины и т.п. Зачастую товары накапливались в камерах хранения вокзалов и отправлялись в разные части СССР железнодорожным, авиационным и автобусным транспортом, автофургонами. Наличие связей между цыганами в разных регионах позволяло очень быстро обмениваться дефицитными товарами. Четко устроенная система позволяла в большинстве случае уходить от ответственности – цыган за спекуляцию почти не привлекали к ответственности. А в тех случаях, когда вина была доказана, то все списывалось на многодетных матерей, которых по советскому законодательству реально “посадить” было практически невозможно.

Спекулятивная торговля цыган не обходилась без мошеннических действий. К примеру, покупатель, купивший у цыганки, дефицитные в свое время, джинсы, развернув дома упаковку, вполне мог найти там только одну штанину. Цыгане разрезали одежду ковбоев пополам, упаковывали обратно в фирменную упаковку таким образом, что бы не было заметно разреза и отсутствия второй половины – и продавали одни брюки двоим. Таким же образом продавались и другие, пользовавшиеся повышенным спросом предметы одежды.

Цыгане активно занимаются скупкой краденного. Ранее похищенное зачастую переправлялось латвийским цыганам в обмен на товары для спекуляции. Сейчас ареал сбыта похищенного существенно расширился. Особым уважением у цыган (по принципу надежности) пользуется сбыт краденого через евреев в Израиль. В основном туда идут изделия из золота и драгоценных камней.

В местах своего проживания большинство цыган кражи и другие преступления, как правило, не совершают. Исключение, по цыганским законам, составляют спекуляция, скупка краденого, мелкие незаконные валютные операции, карманные кражи, совершаемые несовершеннолетними цыганятами для обучения и тренировки, торговля наркотиками и самогоном. За нарушения этих “волчьих законов” цыгана могут выслать или запретить заниматься незаконными промыслами. Как говорили в советские времена: “Чтоб ты жил на одну зарплату!”. А для любого цыгана это трагедия, поэтому закон соблюдается.

Например, в Молдавии, где проживает около четырнадцати тысяч цыган, регистрировалось не более сотни совершенных цыганами преступлений в год. Конечно, к этому числу надо прибавить примерно столько же незаявленных гражданами и заявленных, но незарегистрированных работниками милиции (полиции) преступлений, однако и надо отнять пару десятков, совершенных заезжими цыганами. В любом случае, это немного. Однако, из этого правила есть исключения: кражами в своей местности не брезгуют “лэешя” и некоторые другие группы. Кроме того, “в семье не без урода”. Обворовывают в таких местах дома, воруют кур, мелкий скот, автомобильные стекла и колеса. Иногда угоняют автомашины.

В большинстве случаев цыгане совершают преступления чисто цыганскими группами, но встречаются и смешанные преступные группы с количественным перевесом тех, или других. Особенно эта тенденция развивается в течение последнего десятилетия, в течение которого цыгане активно вторгаются в ранее не свойственную или малосвойственную им преступную деятельность: фальшивомонетничество, торговля тяжелыми наркотиками, заказные убийства, финансовые махинации с ценными бумагами, незаконные банковские операции и прочие.