Цыгане: всем знакомые незнакомцы (часть IV)

Представляем посетителям сайта последнюю – IV часть статьи «Всем знакомые незнакомцы», посвященную проблеме преступности среди лиц, цыганской национальности. При этом еще раз напоминаем читателям, что преступность – явление присущее всем нациям и национальностям, без исключения, а в данной и предыдущих частях статьи рассматриваются некоторые особенности, более присущие цыганам.

_____________________________________________________________

Цыгане проявляют большое мастерство при сокрытии следов преступной деятельности, похищенного, орудий совершения преступлений, оружия и скрывающихся преступников. Во многом им помогает то, что в большинстве случаев они не становятся на воинский учет, а если становятся, то под чужими именами, используя полученные на разные имена и фамилии паспорта (способ описывался ранее).

Если цыгана ищет милиция, он уезжает в другую местность, где, в соответствии с цыганскими законами, все цыгане обязаны оказывать помощь[1]. Эта помощь заключается в предоставлении убежища, одежды, денег и документов. Если у цыгана по каким-то причинам нет “запасных” паспортов, полученных описанным выше способом, или они все “засвечены”, то цыгане подбирают относительно похожего на него внешне цыгана, который пишет в паспортное отделение милиции (полиции) заявление об утере, но предоставляет туда не свои фотографии, а фотографии скрывающегося цыгана. При чем сам он “забывает” их принести сразу, а потом приносит цыганка. Таким образом, разыскиваемый получает настоящие документы, за которыми лично приходит в паспортное отделение, но на чужое имя. Через определенное время к нему переезжает и вся семья, которая его содержит на нелегальном положении.

Сами цыгане очень быстро находят друг-друга, пользуясь существующей у них своеобразной связью. Они активно используют междугородний телефон, разговаривая на цыганском языке. В необходимых случаях передают телеграфом или факсом закодированные сообщения.

Отлавливать скрывающихся цыган правоохранительным органам очень сложно. В принципе это возможно только с помощью “своих людей” среди цыган, а они – большая редкость (по крайней мере – те, которым можно верить). Да и в этом случае помогает только то, что клички у цыган со сменой паспортов не изменяются[2]. Однако, даже получив сведения о местонахождении скрывающегося цыгана, задержать его не так просто. Надо быстро оцепить помещение, где может скрываться разыскиваемый, тщательно осмотреть шкафы, постели, в том числе те, на которых лежат больные и дети, двор обыскиваемого дома и соседские дворы держать под постоянным наблюдением, так как может быть подземный лаз.

В большинстве цыганских домов очень сильный беспорядок, много различных отвлекающих факторов: бегающие дети, плачь, ругань, шум, крики. Цыганки падают в обморок, требуют врача, разрезают перины и подушки, разбрасывают перья. Взрослые могут поручить детям, что-либо вынести и спрятать, посыпать табаком какие-либо места, чтобы служебная собака чего лишнего не унюхала. За внешним беспорядком кроется хорошо организованное и отработанное сопротивление действиям работников правоохранительных органов. Для обысков у цыган приходиться привлекать очень много людей. Все же не всегда удается найти разыскиваемого цыгана, даже, если он действительно был в этом помещении.

В этом случае следует уехать, а минут через двадцать внезапно вернуться и ворваться в помещение – можно застать преступника собирающегося в дорогу. Цыгана, отловленного милицией в тот момент, когда рядом не было других цыган и они не знают, что с ним случилось, родственники всегда будут искать в тех местностях, где он совершал преступления. Наблюдение за родственниками позволяет устанавливать причастность задержанного к совершению преступлений, о которых ранее не было известно – родственники, если не знают о задержании, будут искать пропавшего там, где он совершал преступления[3].

Если во дворе цыгана спущены с цепи собаки – это верный признак того, что в доме, или в самом дворе находится похищенное имущество, крупная партия ценностей, наркотиков, или скрывающийся преступник.

При кочевании во время стоянок оружие, поддельные и настоящие, но незаконные документы, ценности прячут около шатра, зарывая под костром. Над зарытым в землю иногда привязывают собаку[4]. Прячут в дуплах деревьев, в оврагах, в стогах, кучах песка, щебня, придорожного строительного мусора[5]. Снимаясь с места, спрятанное не забирают, а возвращаются за ним лишь на второй-третий день, отъехав 30-40 километров. Часто прячут ценности в пуховых перинах, смазав их клеем, а также в пустотелых деревянных кольях. Документы нередко передают женщинам и детям, которые привязывают их в области промежности. Пистолеты и ножи прячут под мышкой, или под юбками. Одежду, мелкий скот, продукты питания укрывают в лесу, неподалеку от стоянки табора. Место захоронения знает только спрятавший и его супруг.

Во время передвижения малогабаритные предметы прячут непосредственно в транспортные средства и инвентарь. Передвигаясь на телегах, укладывают оружие и золото в выдолбленные в задней, или передней подушке телеги отверстия, закрывающиеся плотно подогнанной пробкой, поверх которой накладывается доска, предварительно оторванная от подушки. Документы прячут в подушке хомута между войлоком.

Оседлые и полукочевые цыгане зарывают “компромат” в соседних лесах, в своих дворах в огороде под навозом или под сеном, под собачьей будкой, или перед ней, в сарае под дровами. В доме прячут на чердаках, под полом, в подушках, под коврами на стенах и на полу, в щелях и других пустотах стен, в мягкой мебели, в иконах. Вкладывают в велосипедные и автомобильные шины, в скворечники, опускают в металлической сетке в печную трубу, оружие могут подложить под крышу соседнего нецыганского дома. Отрезы тканей зашивают в рваную грязную тряпку. которую бросают на пол под ноги. Могут спрятать что-то в белье, испачкав его испражнениями и бросив в угол.

Документы, ценности и деньги прячут под окладами икон, в музыкальных инструментах. Иногда золото сдают в ломбарды, а потом выкупают, другие ценности хранят в камерах хранения вокзалов. Некоторые цыгане, такие, как котляры могут серьезно изменить вид похищенного золотого изделия, перепаявши, переплавивши или перековавши его. Из золота может быть изготовлена вешалка для одежды, различные крючья и тому подобное. Конечно, золото закрашено. Похищенное сырье для изготовления котлов и прочих емкостей они зарывают в лесах, на пустырях за чертой населенного пункта[6].

Найденные при обыске большие запасы лимонной кислоты или липового цвета означают, что цыганка занимается изготовлением фальсифицированного мёда[7].

Без участия женщин цыган обыскивать очень сложно, так как цыганки активно участвуют в сокрытии похищенного и иных вещественных доказательств, ценностей. Все, что можно, они прячут себе в одежду, в том числе под юбку, а во многих случаях и в половые органы. Мужчины прячут в забинтованные части тела[8]. Иногда задержанные цыгане просятся до производства личного обыска в туалет, чтобы выкинуть компроментирующие предметы и ценности, а если не помогает, то могут сымитировать между собой драку, после разнятия которой на полу остаётся этот “компромат”, но чей он и откуда взялся, безусловно, никому из цыган ничего “не известно”.

При задержании преступника, или при обнаружении в ходе обыска орудий, средств совершения преступлений, похищенного имущества, цыгане могут оказать массовое сопротивление, особенно, если среди работников милиции нет знающего каждого из них в лицо. В этом случае цыгане надеются, что потом будет невозможно доказать участие и роль каждого из оказавших сопротивление. В таких случаях хорошим сдерживающим фактором является присутствие служебно-розыскной собаки.

Если милиция преследует табор, то несколько цыганок отделяются от основной группы, быстро идут навстречу преследователям, пытаются отвлечь их внимание, затруднить передвижение, хватая за руки, крича, плача, царапая себе в кровь лицо. Прочие цыгане в это время прячут похищенное и оружие[9].

Также цыганки могут оказать серьезное сопротивление, если работники милиции задерживают цыгана (цыганку) на улице сразу после совершения преступления, особенно, если цыган намного больше, чем работников милиции. Цыганки могут толпой свалить на землю, избить и попытаться отобрать оружие. Почти всегда руководит действиями цыганок, находящийся в стороне и внешне не принимающий участие, цыган, подающий им малозаметные условные знаки.

Хорошим останавливающим фактором при любом сопротивлении является фотографирование и видеосъемка. Цыгане боятся, что их действия будут зафиксированы и прекращают “беспорядки”.

Как уже было сказано, раскрытие преступлений, совершаемых цыганами и розыск преступников-цыган практически не возможны без привлечения оперативными работниками правоохранительных органов негласных сотрудников из цыган и связанных с ними преступников из представителей других национальностей. Именно преступников, потому что цыгане никогда не поверят нецыгану, не принимавшему вместе с ними участия в совершении преступления, где ему будет всегда отведена далеко не последняя роль. Кстати, в случае задержания цыгане его сразу же “сдадут” и свалят на него всю вину[10]. А цыган, не совершавших преступлений, увы, крайне мало. Впрочем, закон позволяет в определенных случаях освобождать таких людей от уголовной ответственности. Однако, цыгане на сотрудничество с милицией и органами госбезопасности идут крайне неохотно, потому что у них очень велик страх перед цыганскими законами, по которым за это полагается цыганский суд (“роман крис”), а приговор почти всегда один – смерть.

Если же оперработник поставил цыгана в безвыходное положение, то цыган (цыганка) соглашаясь, как правило, сразу же сообщает об этом вайде (баро), или старикам цыганам, начинает дурить работника милиции, подбрасывать ему дезинформацию, или в лучшем случае “сдавать” мелких воров-нецыган, или цыган из враждебных групп, что впрочем тоже не плохо. При этом, цыгане стараются вытянуть побольше информации от самого опера и получить побольше различных привилегий, которые опять же используют для совершения правонарушений, а то и преступлений. Например, ранее они использовали сотрудничество с милицией в качестве прикрытия для занятия спекуляцией[11], сейчас – для прикрытия других незаконных действий.

Конечно, существуют определенные, достаточно эффективные методы оперативно-розыскной работы среди цыган, однако пусть их изучают те, кому это положено по работе. Интересно, кстати то, что во всех случаях, даже когда негласный сотрудник из цыган и не двурушничает, то все равно о его сотрудничестве с милицией всегда знает его жена, которая даже помогает мужу[12]. Иногда с “органами” сотрудничает жена, и обязательно – с ведома мужа, хотя сам он не соглашается предоставлять какую-либо информацию.

Цыгане почему-то очень не любят, когда опер записывает передаваемую ему информацию. Они всегда предпочитают иметь дело с опытными работниками милиции. Приходится также учитывать, что даже в целом правдивая информация, полученная от цыгана, всегда будет преувеличена, особенно та, которая касается степени участия в описываемых событиях самого информатора – но это уже свойство цыганской натуры[13]. Следует учитывать, что информатор обязательно будет требовать освобождения от ответственности своих родственников, замешанных в совершении тех или иных преступлений[14].

Установление оперативным путем причастности цыгана к совершению преступлений никак не гарантирует его привлечения к уголовной ответственности. Поэтому, в российской глубинке, в местах, где заезжие таборы совершали много тяжких преступлений (разбойные нападения с поджогами и нанесением тяжких телесных повреждений, убийства и т.п.), в 30-х, а также в 40-х-60-х годах имели место случаи, когда работники уголовного розыска, установив главаря преступной группы и не имея возможности получить в достаточном объеме официальные доказательства его вины, просто подставляли его под “роман крис”, подсовывая различными способами цыганам дезинформацию о сотрудничестве бандита с милицией[15]. Больше он преступлений не совершал… Впрочем, такие методы в 60-х годах уже были запрещенными и если оперработника уличали в подобных действиях, ему самому грозила тюрьма.

Современные условия наложили существенный отпечаток на цыганский жизненный уклад. Я уже описывал новые цыганские дома. Но изменились не только они, изменились многие занятия цыган. Впрочем, старые занятия не забываются и не забрасываются. Их продолжают наиболее бедные цыгане, которых, как и среди прочих народов, большинство. Эти занятия дают и им прибыль и прибыль в общую цыганскую кассу. Те же, кто побагаче, открыли еще во времена перестройки кооперативы, потом фирмы по пошиву одежды. Набрали в них цыганок и некоторое число мастеров других национальностей. Конечно, с цыганок швеи получались паршивые, но к этому никто и не стремился. Они получали официальные документы о том, что работают, а сами ездили и скупали по разным регионам дефицитную, в том числе импортную одежду, вплоть до джинсов, бельё, спортивные костюмы, которые потом продавали по селам и на рынках под видом произведенной в цыганском кооперативе.

Впрочем, какую-то продукцию и сами цеха производили. Иногда производили незначительные переделки купленной одежды, например на хлопковые советские футболки наносили рисунок, или надпись – и продавали, как импортные. Пооткрывали цыгане сапожные цеха, где работали сапожники разных национальностей, кузнечные мастерские с кузнецами из цыган. Создали и массу чисто торговых предприятий. Во многом помогли цыганам для развития бизнесструктур издавна отлаженные связи с зарубежными цыганами.

Условия работы в цыганских кооперативах и фирмах, зачастую, очень тяжелые, особенно для нецыган. Работа с раннего утра, до позднего вечера, не разгибая спины, не отрываясь на перекуры. Оплата сначала была немалая, но потом цыгане тоже научились платить по минимуму, задерживать зарплату месяцами. За малейшие провинности или выражение недовольства тут же выгоняют, не выплачивая ничего. Могут и избить. В отдельных случаях используется рабский труд – труд насильно согнанной в цеха с использованием различных угроз молодежи нецыганских национальностей.

Конечно, появились и новые преступления. Одно из них – это уклонение от уплаты налогов. Налоги цыгане платят минимальные, а система организации их производств такая, что проверить их обороты практически невозможно. Да и хлопотно это, учитывая цыганские нравы. В основном, представители власти не стремятся к усложнению отношений с цыганами, довольствуясь получаемыми от них взятками.

Большим бичом общества стала цыганская торговля наркотиками. Если ранее отдельные цыгане приторговывали гашишем и маковой соломкой, удовлетворяли токсикоманов димедролом и т.п., то сейчас они активно осваивают рынок сбыта тяжелых наркотиков, в том числе, таких как героин и синтетические наркотические средства. При этом сами цыгане довольно редко употребляют тяжелые наркотики – разве что некоторые “травку” покуривают. Но ко всем употребляющим наркотики цыгане сами цыгане уважения не имеют, а то и презирают.

Милиция иногда делает облавы на мелких цыганских распространителей, но крупных не трогает. В общем-то, она и оперативных подходов к ним не имеет. Во многом это определяется и тем, что слой опытных оперативных работников за годы перестройки и независимости был ликвидирован разными путями – умышленно и по безалаберности, молодежь и учить-то на практике некому, а без практического обучения нормального опера не будет. Опять же украинскому ОБНОНу и соответствующим подразделениям других государств приходится довольствоваться мелкими задержаниями, которые потом “ломаются” на следствии, в прокуратуре и в суде, а то и подачками в личные карманы и на материально-техническое оснащение правоохранительных органов.

Нередкими стали и случаи, о которых пишут сами цыгане: “Цыгане, особенно в местах их компактного проживания, подвергаются гонениям со стороны милиции. В цыганские поселки милиция ездит на заработки. Милиционеры останавливают цыганские машины и откровенно говорят: “Мы после отпуска, ребята, гоните”. Часто в машину подбрасывают наркотики, а потом из семьи, которой эта машина принадлежит, вытаскивают тысячу-полторы долларов (причем милиция знает, кто и сколько может заплатить). Это, в общем-то, называется рэкет, и тем не менее цыгане боятся идти в прокуратуру, потому что они целиком и полностью зависят от РУВД, которое их «обслуживает”[16].

Осваивают цыгане и сексбизнес: пооткрывали сауны, массажные салоны, и тому подобные заведения, в которых нецыганские девушки “работают” практически как рабыни. Зачастую в этих целях используются похищенные вышеописанными способами девочки. Осваивают цыгане и поставку “секссырья” в зарубежные бордели. Не упустили и традиционный для всех мафионизированных структур игорный бизнес, создавши сеть легальных, полулегальных и совсем нелегальных игорных заведений.

Котляры и некоторые другие нэции активизировали фальшивомонетничество, которым ранее почти не занимались. Для этого иногда используют самую современную компьютерную аппаратуру. При чем, на аппаратуре сидят не цыгане. Ответственность, если что, тоже будут нести не цыгане. У цыган роль организующая и плюс сбыт фальшивых денег. Они же активно развивают довольно древний бизнес подделки медных изделий под золото, с проставлением пробирных знаков. Раньше это делалось широко распространенным способом. Вот например рассказывает потерпевшая из Омска Валентина Абрамовна: “Я со своими подругами шла домой с покупками. На перекрестке улиц к нам подошла девушка и сказала, что приехала из-за границы разыскать первую жену своего отца. И сразу стала говорить, что скоро собирается ехать назад, но через границу с золотыми кольцами не про­пускают, а нужны кольца с камнями. Предложила обме­нять, показав горсть простых золотых колец, на кольца с камнями. Я согласилась”. Забыла Валентина Абрамовна простую и мудрую поговорку: “Не все то золото, что блестит”. Отдав в руки мошенницы три золотых кольца с камнями и в придачу золотые сережки и пуховую коф­ту, она в обмен получи­ла три гладких кольца и слиток, изготовленные из меди[17].

Сейчас цыгане выработали и более оригинальные способы. Вот, например, украинский вариант: цыган, не очень похожий на цыгана, останавливает на трассе проезжающие автомашины. Остановившемуся показывает лежащую в машине в полубессознательном состоянии женщину (иногда беременную) и говорят, что у жены приступ (вариант – роды начинаются), очень быстро рассказывает: “мы в дороге, всё так неожиданно, надо везти её в больницу, а у нас уже не бензина, ни денег при себе нет. А Вы ведь знаете – сейчас без денег никуда! Вот у меня золотой перстень, очень дорогой, купите у меня его хотя бы за две третьих цены, ну хотя бы за пол цены – сейчас мне не до торга! А если не хотите, то займите мне под залог перстня, сколько можете – сотню, две, три. Вот мой номер машины, вот мой адрес, телефон, вот Вам перстень… Я через день-два сам приеду за перстнем куда скажите, оставьте мне свой адрес, телефон“. Цыганка в машине в этот момент начинает ужасно стонать. Как тут откажешь? Тем более, что перстень золотой, дорогой, на нем все пробирные знаки, как положено. Да и человек производит впечатление: хорошо одет, машина довольно “крутая”… Как Вы сами уже понимаете, потом выясняется, что полученный в залог или купленный перстень с золотом ничего общего не имеет, номера и адрес “левые”, а мошенников и след простыл.

Оружия у цыган немереное количество. При чем оружие – самое современное. Торговля оружием тоже один из источников доходов цыган.

Цыганские бароны и старшины стали депутатами местных советов. Сейчас в некоторых населенных пунктах готовятся баллотироваться в меры. Все они имеют усиленную, хорошо вооруженную охрану, при чем цыгане обеспечивают только самые ближние подступы к “телу”, а основной риск возложен на нецыган. Они же будут и ответственность нести, если будет обнаружено незаконно хранящееся оружие. Жилые помещения и фирмы обеспечены современнейшими системами сигнализации, видеонаблюдения. У многих бронированные лимузины.

_____________________________________________________________

Источники: